Раздел: Армянские сказки

Отец Хикара состарился, обессилел, стал для семьи обузой. Однажды, когда старик пил воду, из его дрожащей руки выпала чашка и разбилась. Жена Хикара рассердилась и, сказала мужу:

- Твой отец - для нас горе и наказание, теперь я буду давать ему воду и обед в деревянной посуде.

Давным-давно в нашей стране жил-был один купец. У этого купца была дочь, которую за красоту все прозвали Цветком. Она и вправду была как цветок: нежная и прекрасная. Отец очень гордился своей дочерью.

Как-то раз, собираясь поехать в дальние страны по своим купеческим делам, он спросил её:

Лентяй лежал под буком и мечтал себе:

- Ох! Был бы бук грушёвым деревом, упала бы груша прямо мне в рот, да хвостиком вверх.

Жили-были два брата. Один был умный, а другой дурак. Умный вёл дела так, что дураку приходилось работать не только за себя, но и за своего брата.

Измучившись вконец, дурак в отчаянии сказал:

Однажды пришел к шапочнику заказчик, принес овечью шкурку и просит:

- Сшей мне из этой шкурки шапку!

У одного сельского богача был слуга, красивый, веселый юноша. Хозяин имел четырех сыновей, и ни у одного из них не было детей.

Чтобы ни случилось в том доме, во всем винили слугу. Пропал из караса сыр, говорили: «Это сделал слуга». Подохла овца, говорили: «Это дело рук слуги».

Как-то раз один юноша отправился в дальние края в поисках работы. Привела его дорога в одно село, где перед его глазами предстала удивительная картина: люди валили лес голыми руками.

- Братцы, - сказал он, - что это вы лес руками валите? Разве у вас нет топора?

Жил некогда один человек по имени Амбарцум. Был он очень богатым купцом:

имел он лавки на базаре и зарабатывал много денег. Была у Амбарцума жена и двое детей — сын и дочь, оба необыкновенно красивые.

Дочь Сакана, близок час моей смерти, - сказал Анес жене. - Позови сыновей, пусть придут и выслушают мои последние пожелания.

Жена позвала сыновей.

Пойманного вора привели к султану, который приказал привязать преступника к позорному столбу, чтобы каждый проходящий мог плюнуть на него.

Несколько дней спустя султан пошел на площадь и, подойдя к столбу, спросил: