Казахские народные сказки : Счастье Кадыра

Почему так получается, брат,   скажи,   сделай   милость!
Одного мы с тобой рода-племени, одного отца дети, а доля у нас разная. Тебе удача во всем, мне ни в чем нет удачи. Твои овцы плодятся и тучнеют, мои — дохнут одна за другой, твой конь первым доскакал в байге, а мой сбросил меня на полдороге, у тебя за столом всегда мясо и кумыс, а у меня незаправленной похлебки не вволю, у тебя ласковая жена, а на меня ни одна девушка не смотрит, тебя уважают даже старики, а надо мной без стыда глумятся подростки... Улыбнулся старший брат и отвечал:
  Не иначе мне счастье мое помогает.
  Почему же оно не помогает мне?
  У каждого свое счастье, Кадыр. Мое любит трудиться, твое, видно, спит себе где-то под карагачом.
«Постой же,— думает Кадыр,— разыщу и я свое счастье, заставлю работать на себя».
И в тот же день пустился он в странствие на поиски того карагача, под которым надеялся найти свое счастье.
Идет да идет. Далеко забрел. Выскочил из-за камня косматый лев, стал впереди на дороге, ждет. Испугался Кадыр, а бежать — все равно никуда не убежишь: голая степь кругом. Что будет?
Лев говорит:
  Ты кто такой?
  Я Кадыр.
  Куда идешь?
  Иду искать свое счастье.
  Ну,   тогда   слушай,   Кадыр,— сказал   Лев,— когда найдешь счастье, спроси у него, что мне делать, чтоб у меня прекратилась резь в животе. Никакие травы не помогают. Замучился я, совсем пропадаю. Обещаешь исполнить мое поручение — не трону тебя, не то — загрызу.
Кадыр поклялся раздобыть для льва совет или лекарство, и тот уступил ему дорогу.
Идет дальше Кадыр. Видит: среди выжженного солнцем поля сидят старик, старуха и девушка чудной красоты, все горько плачут, точно по покойнику.
Остановился Кадыр.
  О чем вы плачете, люди?
   Велико   наше  горе,— отвечает   стар.ик. — Три  года назад купил  я  это  поле,  отдал  за  него  все,  что  имел  за душой. Не щадя сил, возделываем мы землю, как мать за младенцем ухаживаем за посевом. А урожая еще не собрали ни разу. Дружно поднимаются всходы, буйно зеленеет поле  весной,  суля  обильную  жатву,   но  к  середине  лета, сколько ни поливай землю, посев сохнет и сгорает до самых корней. В чем причина такой беды, никто сказать не может. Помирать приходится, добрый человек. Нет у нас счастья.
Говорит Кадыр:
  А у меня хоть и есть счастье, да оно спит где-то под развесистым карагачом. Вот иду его разыскивать.
Тут старик стал упрашивать Кадыра:
  Душа  моя,  да  не подует тебе ветер  в лицо, да не уместятся твои успехи за пазухой! Если поможет тебе случай найти свое счастье, не откажи, спроси у него, не знает ли оно, отчего погибают наши посевы. Век буду тебе благодарен.
Кадыр пообещал старику вернуться на это место с ответом и снова тронулся в путь.
Через сколько-то дней Кадыр пришел в большой город, который оказался столицей хана. Едва он появился на улицах среди шумной толпы, как на него набросилась стража и за шиворот потащила в ханский дворец. Кадыр от такой неожиданности совсем потерял голову и, не ведая, в чем его вина, приготовился к самому худшему. Но хан встретил его милостивой улыбкой и ласковыми словами.
  Будь моим гостем, чужеземец,— сказал хан,— и расскажи, кто ты и куда идешь.
Кадыр упал на колени и, путаясь в словах, рассказал о себе хану.
Выслушав его, хан приказал:
  Встань  и  подойди ко мне,  Кадыр.  Не  бойся  меня. Я обращаюсь к тебе не как к  рабу, а как к другу.  Есть у  меня   просьба к   тебе.   Когда   ты   встретишься  со  своим счастьем, спроси его, почему я, владыка обширного, богатого и могущественного ханства, не испытываю радости и
горько тоскую в золотом дворце. За ответ, какой бы он ни
был, я щедро вознагражу тебя.
И вот Кадыр снова в пути. Три года пространствовал он по свету, пока не нашел то, что искал. Пришел он к высокой черной горе и видит: у отвесной скалы стоит развесистый карагач, а под ним спит в тени мертвым сном раздетое и разутое, немытое и нечесаное какое-то существо, похожее на человека.
«Неужели это и есть мое счастье?»—подумал Кадыр и принялся будить лежебоку:
  Вставай, проснись, пора приниматься за дело!  Вон счастье   моего  брата  трудится   на  него  не   покладая   рук. Что ж ты не хочешь служить мне? Проснись, поднимайся скорее!