Казахские народные сказки : Смекалка лучше богатства

Стал собираться в гости Кызук, а сам побаивается: неладные, думает, они люди. Не ехать нельзя, да и ехать страшно:  не ехать — братья станут сердиться, а поехать... все может быть.
Трусливый, но хитрый был Кызук, а силы в нем нисколько не было. Думал, думал и поехал в гости. Приехал. Братья встретили его и говорят:
Напоим тебя и накормим, но сначала бери ведра и за  водой   иди.   Сейчас  самовар  поставим,   в   котле  мясо сварим.
Говорят так братья, а сами думают: «Пойдет Кызук — значит, трус он, и мы с ним справимся; не пойдет — надо придумать что-нибудь еще, чтобы видно было Кызука насквозь».
А Кызук говорит:
  За водой я пойду, но без ведер,— с лопатой. Засмеялся Шулай, а Мамык подал гостю лопату. Идет к колодцу Кызук. Братья смотрят ему вслед да пересмеиваются:
  Вот нашелся чудак — воду лопатой за версту хочет носить.
Колодец в лощине был. Зашел Кызук в лощину и стал колодец окапывать. Ждут-пождут братья Кызука, а его все нет.
  Ступай,   Мамык,— говорит  Шулай,— посмотри,   куда делся Кызук, не свалился ли он в колодец да не утонул ли?
Пошел Мамык  и  видит — Кызук   у   колодца  стоит да землю роет лопатой.
  Что, Кызук, ты делаешь?—спросил Мамык.
  Колодец далеко от .вас,— сказал Кызук,— вот я хочу кругом обрыть его да в кибитку перетащить,— все будет лучше, чем ходить за целую версту. Вернулся Мамык и рассказал братьям, что видел.
  Вот чудак,— сказал старший брат,— он оставит нас совсем без воды, если притащит в кибитку колодец. Воду-то мы выпьем, а колодца не будет. Иди ты, Аман, и принеси два ведра воды — на самовар и в котел.
Смеется над ними Кызук:
  И народ же вы!   Не хотели в доме колодец  иметь, а зимой было бы  очень хорошо:  не ходить   в лощину  за целую версту: одумаетесь, пожалуй, и самим захочется перенести, да где вам поднять, а я уж не пойду, не понесу.
  Сходи  теперь   за  кизяком1!—сказал   ему   Шулай. Тут же пошел Кызук. Время идет, а его все нет.
  Куда он делся?—говорит Мамык.— Я уж  раз  восемь  сходил  бы,  вьюков   десять   набрал   бы.   Пойду  посмотрю.
Идет Мамык и видит — Кызук кизяк собирает и в кучу складывает. Большая куча, словно холм какой.
  Куда это ты набрал столько кизяку?—спросил его Мамык.
  А хочу, Мамык, удружить тебе — побольше кизяку собрать — на всю зиму. Принести-то   недолго,  а собирать вот долго, помог бы ты мне.
Удивился Мамык и думает: «Эка сила — на всю зиму враз кизяка хочет принести». Взял он, сколько нужно было на топливо, и позвал с собой Кызука.
Смеется Кызук:
  Чудаки вы!  На  всю  зиму зараз хотел  вам  кизяку принести, так вот — не надо, а придет зима, идти в степь не захочется.
Выбери, Кызук, теперь в стаде барана и тащи сюда— зарежем,— сказал Аман.
Иди-ка  сам,— ответил   на  это  ему  Кызук,   я  и  без того уж находился.
Нечего делать — пошел Аман и выбрал лучшего барана. Поставили самовар, сварили мясо, наелись и напились.
  Завтра   ко  мне   приходите,— говорит   Кызук,— колодец мой у самой юрты стоит, кизяку  я запас  на целую зиму, найдется и мясо.
Сказал так и поехал домой. А когда приехал, то сказал жене своей:
  Ступай, Ульшеу, к реке и набери там побольше камыша.
Пошла жена к реке, набрала вязанку камыша и принесла. Расстелил Кызук камыш по полу в юрте и накрыл его коврами. Приехали гости: Шулай, Аман и Мамык. Сели они в юрте, а под ними хрустит.
  Что  это,— спросили    братья,— хрустит-то    под    нами?
  А это кости убитых мною героев,— сказал Кызук.— Их много лежит под коврами. Но вы не бойтесь:  вы мне не враги, да и не герои. Сидите и ждите обед.
Затем Кызук обратился к жене:
Свари-ка нам, Ульшеу, побольше мяса да подай кумысу.
Надо барана резать,— сказала жена.
Вот, глупая баба, барана вздумала резать! — сказал ей на это Кызук.— Да баран-то денег стоит, а деньги даром не даются. Одного из гостей, что поменьше, зарежем, мясо сварим, все сыты и будем.
Сказал Кызук и сердито покосился на жену. Вскочили братья и говорят:
  Прощай, Кызук,  нам надо домой  идти:   как-нибудь еще зайдем.
Что же?—сказал   Кызук.— Милости   просим.  Заезжайте.  Гостям я  всегда  рад.  «Кто  гостю   не   рад,  тому дорога в ад»,— говорится в народе.
Вышли братья от Кызука, сели на коней, едут, разговаривают. «Экий сквалыга Кызук! И барана-то жаль ему. Хотел брата нашего зарезать и им угостить. Не поедем больше в гости, ничем не заманит нас». Едут и разговаривают так, а навстречу им мелкий воришка Аяк, на пегой лошаденке трусит.
  Здорово, братья! Откуда?
  В гости к Кызуку ездили, да едва живыми выбрались: совсем было в котле Мамыка сварил.
Смеется Аяк:
  Нашли кого бояться. Это самый трусливый, самый бессильный в орде человек.   Я его и  то   в   страхе держу. Вернемся, и вы увидите.
Подумали братья и решили вернуться. Глядит Кызук и не верит глазам: опять едут братья к нему, а между ними Аяк. Испугался Кызук: погубит его Аяк,— стоит, дрожит, жене слова сказать не может.
Подъехали братья, слезли с коней, идут за Аяком.
  Здорово, Кызук!
Здорово, Аяк!  Видно, за старый долг в уплату ко мне братьев привел? — сказал Кызук.— Да мне их не надо, я  с  тебя  денег  не  возьму,   братья— гости  мои.
  Так вот оно что,— сказал Шулай.— Надул нас Аяк, хитрит, собака.
Кинулись братья к Аяку, стали бить его, а Кызук стоит да приговаривает:
  Следует   проучить   его,   чтобы   людьми   хорошими долгов не платил.
С тех пор Кызук стал жить да поживать и никого не бояться.