Казахские народные сказки : Баян-Слу и Козы-Корпеш

Однажды весной оба друга выехали на охоту и, отъехав от своих аулов не далее, как на полдня езды, увидели на небольшом острове марала. Подъехав на расстояние выстрела из лука, Карабай уже приготовился пустить в зверя свою стрелу, когда Сарыбай вдруг остановил своего друга:
  Не стреляй,   брат,  пожалуйста,  и  я  тоже  не  буду: ведь  это самка  марала,  и она  вот-вот должна  оягниться, Если мы убьем ее, то погубим вместе и ягненка. Вспомни, что у нас с тобой дома остались жены, беременные последние дни. И, быть может, пощадив неповинное животное, мы сделаем доброе дело, и аллах поможет нашим женам в минуту родов.
Послушался Карабай совета верного друга и, опустив лук, закинул его за плечо, а стрелу положил обратно в колчан,  и  поехали  друзья дальше  в  поисках добычи.
Весь день проездили они, но зверя нигде не нашли, и к вечеру остановились на отдых у небольшого ручья. Тут, разговаривая о приключениях этого дня, они вспомнили о марале, и опять Сарыбай сказал другу:
  Послушай,  друг,   в  этой  встрече  с   маралом я вижу что-то недоброе. Когда хотел ты стрелять,  вдруг почуяло мое сердце, что и мне недолго жить, что семья моя скоро осиротеет. Если случится со мной какая беда, прошу тебя, в память нашей дружбы, не оставь мою семью без помощи и совета.
Карабай утешал как мог своего друга, стараясь рассеять его мрачные предчувствия, но Сарыбай все время был грустен и наконец предложил Карабаю в ознаменование долголетней дружбы дать друг другу обет и скрепить его клятвой. Обет этот заключался в том, что если жены их разрешатся от бремени сыновьями, то чтобы сыновья эти жили между собой, как родные братья; если же родятся дочери, то и дочерям быть сестрами. А если у одного родится сын, а у другого дочь, то считать их со дня рождения женихом и невестой.
Мы же, породнившись таким образом,— прибавил Сарыбай,— до самой смерти уже не будем разлучаться, все добро наше будем делить пополам, и со смертью одного из нас другой будет считать семью умершего друга своей собственной семьей.
И поклялись друзья друг другу в исполнении этого обета и объявили о нем всем слугам и гостям, бывшим с ними на охоте. И вот в то время, как они произносили обычную в этих случаях клятву, прилетел откуда-то сверху черный скворец и опустился на голову Сарыбая, потом скворец с громким щебетаньем начал прыгать то на одного, то на другого из друзей.
  Этот    скворец   предвещает   нам     радость,— сказал Карабай.— Это посланник от бога. Он благословляет наш обет.
  Да,— отвечал   Сарыбай.— Но  он  же   предвещает  и несчастье одному из нас, а так как он прежде всего опустился на мою голову, то это несчастье угрожает мне.
Совершив обычную вечернюю молитву, друзья сели на коней и отправились домой в сопровождении свиты и гостей. Все ехали шагом, давая роздых измученным за день лошадям, и стало уже темнеть, когда оба друга заметили всадника, скакавшего им навстречу.
Это, наверное, гонец от которой-нибудь из наших жен,— решили между собой друзья.
И действительно, это был гонец, он приближался к ним, радостно размахивая над головой шапкой.
Суюнши! —закричал он.— Жены ваши только что благополучно разрешились младенцами. У Карабая родился сын, а у Сарыбая — дочь. Спешите домой!..
Вихрем понеслись на своих лихих бегунцах Карабай и Сарыбай, и скоро вся свита осталась позади. Некоторое время друзья неслись рядом, но конь Сарыбая был лучше и скоро опередил коня друга.
Не спеши!—кричал Карабай.— Придержи коня: ночь опускается на землю, и я не могу поспеть за тобой, потому что конь мой устал и спотыкается о камни!..

Но Сарыбай не слушал и все летел вперед, ударами плети подгоняя измученного коня. Вдруг конь его, споткнувшись обо что-то передними ногами, перевернулся через голову, увлекая за собой и всадника. Подоспевший Карабай соскочил с лошади и бросился на помощь, но, нагнувшись к Сарыбаю, он с ужасом увидел, что друг его, ударившись головой о камень, лежал неподвижно, обливаясь кровью. Напрасно Карабай старался привести его в чувство: Сарыбай был мертв. И конь и всадник разбились насмерть. Подъехавшие охотники подобрали тело, и все тихо двинулись вперед. Карабай ехал грустный и задумчивый: и жаль ему было погибшего друга, и страх обуял его за будущее. «Прав был Сарыбай,— думал он,— когда говорил, что не радость, а несчастье предвещал нам скворец. Видно, обет наш не угоден богу, и смерть Сарыбая служит мне предостережением». Когда печальный поезд прибыл домой, плач и рыдание женщин огласили аул: не радость и праздничное веселье приветствовали рождение младенцев, а общая печаль и неутешное горе семьи. Похоронив Сарыбая, Карабай, верный данному слову, объявил всем о своем обете и, справив поминки, устроил пышное празднество в честь рождения младенцев. Празднество это длилось целый месяц. Мальчика назвали Козы-Корпеш, а девочку Баян. По обычаю, пригласили предсказателей, и один из них предсказал,  что  судьба  новорожденных   будет   несчастна, если они когда-нибудь сочетаются браком.