Казахские народные сказки : Баран и козел

Пять овец и пять коз сами паслись, сами ходили на водопой, сами домой возвращались. Не стали они добычей ни хищных птиц-зверей, ни воров-грабителей. Когда они возвращались с пастбища, старик со старухой пересчитывали их и впускали во двор, утром, пересчитав, выпускали. А берегли этих овец и коз, растили в целости-сохранности пастух — баран, да сторож — козел.
Старики полагались на их ум, души в них не чаяли, словно не баран с козлом это были, а их родные дети. Если баран и козел приводили стадо с пастбища раньше времени, старики знали— быть дождю или бурану, и заранее готовились к непогоде. Если же овцы и козы, возглавляемые бараном и козлом, начинали беспокоиться, блеять, метаться — значит, крадется следом волк или вор, и старики принимали меры.
Баран и козел были неразлучными друзьями. И поддержка, и советчик, и спутник один другому. Чего не было у одного, того хватало у другого. Неосторожный и трусоватый баран был разиней, но надеялся на козла, которому храбрости не приходилось занимать. Козел был и хитрый, и умный, многое предвидел наперед. Зная это, старик и старуха считали барана и козла опорой и надеждой своей старости.
Однажды старик тяжело заболел и слег. Старуха дни и ночи напролет не отходила от него, ухаживая за ним, но старину становилось все хуже и хуже. Ничего не могла старуха поделать, кроме как горевать да проливать слезы. И вот, когда старику стало совсем плохо, к ним пришел странствующий знахарь —баксы. Поиграл он на кобызе, осмотрел старика и сказал:
- Надо зарезать самую дорогую вам скотину, совершить заклинание на ее крови - только так можно вылечить больного.
Старик и старуха сильно испугались таких слов —как они могут предать смерти своих любимцев!
Нет, барана и козла мы не можем принести в жертву, лечите другим животным,— стали они просить-умолять баксы.
Но баксы не отступается:
Только та скотина, которую отрываешь от сердца, годится для лечения. Другая не поможет, и я лечить не буду.
Старик со старухой ничего больше придумать не могут. Только плачут вместе горькими слезами. Выходит, надо зарезать барана или козла, чтобы старик поправился. А если они лишатся таких помощников, пропадет все их маленькое стадо.
Но, видно, слаще всего, дороже всего на свете для человека жизнь! Плакали старики, плакали, думали, думали, да делать нечего — решили зарезать козла или барана.
Прознал про это козел. Разбудил он барана среди ночи, рассказал ему страшную весть. Сперва они рассердились, потом поклялись друг другу в верности и потихоньку, так, чтобы никто не увидел, ушли из родного хлева. Решили они найти целебную траву, чтобы вылечить старика.
Не было за ними погони. Кому догонять? Старик болен, старухе бегать за скотом не под силу. Так и шли себе баран да козел куда глаза глядят.
Шли они по безлюдным степям, по зеленым логам, по крутым горам, по темным лесам, на прибрежных лугах паслись, из студеных ключей воду пили.
Прошло несколько дней. Все бы ничего, да одно плохо — на каждом шагу подстерегают их опасности. То они набредут на следы хищного зверя, те услышат ночью вой волка, рев медведя, хрюканье кабана — от страха душа в пятки уходит. А идти надо. Вот и шли осторожно, таясь от всех.
Куда придут, где жить станут, баран и козел еще не придумали. Не знали они и того, где в безлюдной степи, на горах, в лесах растет целебная трава. Боязно одним. Если в степи или в лесу встретится им хищный зверь, растерзает и съест. Если же держаться поближе к человеческому жилью, то и здесь могут их зарезать и съесть. Но вдали от людей им не жить — это оба понимали. Одно у них спасение — отыскать целебную траву, а когда она найдется, без страха вернуться домой.
Шли они как-то раз по ровной степи. Козел посмотрел на тучу, что поднималась с наветренной стороны, и говорит:
Сегодня будет проливной дождь, давай, дружище, построим шалаш.
Баран отвечает:
Построй шалаш для себя. У меня шкура толстая, жиру много, я и под дождем переночую.
Начал козел траву щипать да в пучки собирать. Наберет охапку — и закинет на куст таволги. Так и построил себе теплый шалаш.
К вечеру погода испортилась, черные тучи, клубясь, закрыли все небо, засверкали молнии, загремел гром. Дождь полил как из ведра - только шум стоит.
Козлу дождь нипочем, лежит себе, отдыхает- В теплом шалаше сухо, уютно. А баран улегся снаружи, подставил под дождь и ветер свой жирный и круглый, как опрокинутый казан, курдюк. Но не долго терпел баран: ледяная вода заливает сверху и снизу, порывистый холодный ветер пронизывает толстую шкуру до самых костей. Баран продрог и задрожал от холода.
Наконец он не выдержал.
Козел, а козел! Просчитался я, сам себя наказал. Если ты меня не впустишь — совсем худо мне будет,— взмолился баран.
А козел ему:
В другой раз будешь поумнее! Делать нечего, придется потесниться,— и впустил барана в шалаш.
На утро дождь перестал. День разгулялся. Баран и козел отправились дальше. К полудню по небу снова заходили тучи. Козел посмотрел на них пристально и сказал:
Сегодня может быть снег с бураном. Давай строить шалаш! А баран опять храбрится:
Снег — это тебе не дождь, не промочит. А от холода я курдюком прикроюсь. Вот у тебя шерсть редкая, шкура тонкая, тебе обязательно шалаш надо строить.
Козел ничего не ответил. Нарвал травы, накидал поверх чия-тростника, сделал себе теплый шалаш.
И опять к вечеру погода испортилась. Набежали черные тучи, закрыли небо и повалил густой снег. Налетел холодный вихрь, закружил, завыл свирепый буран, и скоро не стало видно ни земли, ни неба — одна сплошная белая пелена.
Козел в теплом шалаше лежит себе полеживает —и буран ему не страшен. А барану, хоть и прикрылся он от ветра жирным и круглым, как перевернутый казан, курдюком, несладко приходится. Злой буран, лютый холод пробирают насквозь. Наконец баран не выдержал.
Козел, а козел! Худо мне, дружище! Если не впустишь, замерзну совсем. Впредь во всем тебя буду слушаться!— просит баран.
А козел ему:
В другой раз умнее будешь!—подвинулся и впустил друга в свой шалаш.
Наутро буран стих, небо прояснилось, стало тепло. Баран и козел отправились дальше. Козел по дороге все примечает: где какая птица пролетела, где волк пробежал, где заяц проскакал, где медведь прошел, где кабан тропку протоптал,—оберегает себя и барана. Завечерело, и когда опустились сумерки, козел вдруг остановился.
Э, дружище! Мы ведь вышли к волчьему логову! Вон сколько здесь следов кругом!— говорит козел.